своего тела) или несильные шлепки по ягодицам, о количестве которых следует договориться. Что бы вы ни решили, не забывайте поднимать цену чуть выше — помните, что самые упоительные ласки следует прерывать до того, как партнер начнет ждать, что они прекратятся.

Завершение: Когда партнер достигнет «точки невозврата», прекратите игру и с помощью рук, губ или гениталий начните энергичную сексуальную стимуляцию, пока он не испытает оргазма.

После игры: Вернитесь к своим повседневным ролям, снова станьте любящей и заботливой, выскажите ему всевозможные благодарности и похвалы — и дайте ему понять, что в следующий раз вам, вероятно, захочется побыть в его роли, если он осмелится поменяться ролями…

СЛУЧАЙ ПЕРВЫЙ
Марк, 28 лет, дилер программного обеспечения;

Джейн, 25 лет, менеджер по продажам

Марк и Джейн живут вместе чуть более трех лет, у них годовалая дочка Элли. Джейн страдала послеродовой депрессией, и для нее оказалось трудным возобновить сексуальную жизнь спустя месяцы после родов и во время кормления грудью. Перелом произошел в один из дней, когда Марк отбросил свое джентльменство и заставил ее уступить своему натиску, предупредив, что она так просто от него не отделается…

Марк очень милый мужчина — симпатичный, коренастый, с преждевременной сединой в волосах и смешливыми глазами. Вот что он говорит: «Я остро переживал, что Джейн потеряла интерес к сексу. Я просмотрел все книги, в которых говорится о гормональных изменениях, происходящих в организме женщины после родов, и о психологических трудностях, переживаемых молодой семьей с появлением ребенка. Мы много времени проводили в постели, просто лежа и обнимаясь, либо она доводила меня до оргазма рукой. Но мне хотелось, чтобы и она могла испытывать сексуальное удовольствие. Поэтому однажды вечером, когда мы рано легли в постель, я попросил ее залезть под одеяло, которое я подоткнул под нее со всех сторон. После чего сел ей на грудь лицом к ногам, прижимая ногами ее руки. Наклонившись вперед, я начал массировать ее ступни, покусывая и обсасывая ее пальчики, заставляя ее забыться и погрузиться в мечтательное состояние. Затем я медленно пошел вверх по телу, пока не дошел до клитора. Поза была несколько неудобной, но я твердо прижимал ее руки и водил языком в такт любимым записям в стиле соул. Она сопротивлялась — но мне, видимо, удалось нащупать какую–то тайную точку, потому что она вдруг разжала ноги и позволила мне делать все, что я хочу…»

Джейн среднего роста, темноволосая, с пышными и очень женственными формами. У нее красивые губы, которые легко расплываются в улыбке, с тех пор как она рассталась с депрессией. «Я не уверена, что когда–нибудь захочу еще одного ребенка. Теперь я обожаю Элли и готова умереть за нее, если придется, но в то время казалось, что она лишила меня душевного здоровья и уничтожила мою сексуальную жизнь. Я и знать не хотела о половых отношениях. Я вообще сомневалась, что ко мне когда–нибудь вернется желание, но в ту ночь, когда Марк взял меня в оборот и заставил меня быть «эгоистичной», я действительно начала возвращаться к нормальной жизни. Я чувствовала себя такой виноватой, мне было так стыдно, что я не отвечала на его чувства. Это было очень ловко сделано, что я не могла отвечать на его прикосновения. Я даже не могла видеть его лица. Так что я, разумеется, погрузилась в свои мечты. Мне так понравилось, как он ласкает мои ноги, — о, это было чудесно!»

СЛУЧАЙ ВТОРОЙ
Александр, 36 лет, офицер полиции;

Мирей, 29 лет, преподаватель

Александр и Мирей встречаются уже семь месяцев. Они французы, среднего достатка, энергичные и предприимчивые, оба не тратят много времени на разговоры о сексе. Они встретились, почувствовали влечение друг к другу и оказались вместе в постели, наслаждаясь традиционными радостями секса. «Во Франции мы не привыкли много говорить на эти темы. Уже в силу того, что ты француз, предполагается, что ты замечательный любовник», — говорит Александр. Однако однажды вечером после нескольких выпитых рюмок брэнди в загородном домике, которым в трех поколениях владела его семья, в их любовных отношениях наметились кое–какие изменения.

У Александра есть шрам на шее, который только придает его смуглой внешности чуть большую загадочность. Сам Александр, высокий и хорошо одетый мужчина, говорит, что шрам не романтический: он просто упал в детстве с роликовых коньков. Однако он связан с одним из первых опытов перенесенной боли. Воспоминание о ней всколыхнулось, когда они с Мирей занимались любовью: «Мирей упоительно меня ласкала на диванчике в гостиной. Меня разморило от выпитого. Мне даже кажется, что я задремал на какое–то мгновение. Когда же я проснулся, то обнаружил, что Мирей привязала мои руки к отопительным трубам, проходящим по стене высоко от пола. Я лежал на спине в позе распятого.

Затем она встала передо мной, выключила верхний свет, так чтобы ее освещала только настольная лампа. Я видел только очертания тела этой красивой женщины, но ни ее лица, ничего другого я не мог различить. Потом она подошла ко мне, задрала юбку на бедра и стала играть со мной. Она провоцировала меня: приближалась ко мне, становилась на колени надо мной, а в нескольких сантиметрах от моих губ останавливалась. Как я ни дергал руками, как ни натягивал веревки, я не мог прикоснуться к ней. Мне оставалось только вдыхать восхитительный запах женщины и плакать от бессилия. А она оставалась безжалостной и отказывалась уступить мне, сколько я ни умолял. Она даже рассмеялась и стала мастурбировать передо мной, а потом уснула сама! С тех пор как я стал взрослым мужчиной, со мной никогда так не обращались…»

Мирей, носящая очки, может показаться синим чулком, однако она очень душевный, доступный и очень дружелюбный человек. После развода она привыкла остерегаться мужчин, которые дают легкие обещания, и стала оберегать свою независимость: «Мне захотелось поразить, шокировать Александра. Он такой властный, каждый день распоряжается судьбами людей. Мне вдруг показалось, что ему может понравиться оказаться в шкуре тех преступников и иммигрантов, с которыми он имеет дело. К тому же мне хотелось показать ему свое тело и сказать, что он будет наслаждаться им, только если я позволю ему. Я также хотела растянуть удовольствие, потому что обычно он так быстро меня заводит, что я не успеваю по–настоящему насладиться. Он, конечно, не прав, говоря, что я была жестокой. Он забыл, сколько он выпил. После этого он тоже снова заснул. Утром я проснулась раньше и сразу же занялась с ним оральным сексом, и он был очень доволен. Но я замечаю, что теперь он спрашивает меня, будем ли мы снова «играть в игру», и я намерена быть более безжалостной».

СЛУЧАЙ ТРЕТИЙ
Дженни, 31 год, модельер;

Рауль, 32 года, адвокат

Проблемы в счастливом браке Дженни и Рауля стали возникать в связи с тем, что Дженни устала от крайне плотского подхода Рауля к сексу. Для Рауля половой акт был чем–то вроде любовного упражнения, помогающего избавиться от накопившегося за день напряжения. Он не стал бы возражать, если бы их отношения строились все тем же образом до конца жизни. Для Дженни, натуры артистической, секс был средством обретения новых идей и исследования своего воображения. Ей всегда нравилось фантазировать о более агрессивной части своей личности и были интересны свежие эротические идеи, отчасти как реакция на последние тенденции в моде. В постели она начала требовать реальной власти. Рауль поначалу был огорошен ее новыми притязаниями. Он не мог взять в толк, чем ей не угодили испытанные способы, коль скоро всякий раз, когда они занимались любовью, Дженни как будто бы испытывала оргазм. Разве не в этом был весь смысл?

Дженни чуть выше среднего роста, у нее очень белая кожа, высокие скулы и выразительные глаза. Она укладывает волосы в тугой пучок и выглядит властно. «Мне порой кажется, что Рауль так и не пришел в себя, обнаружив, что женщины умеют заниматься сексом. Он сражен открытием, что мы обладаем способностью доминировать в сексе. Такое ощущение, что он все еще испытывает благоговение перед вагиной. Он, похоже, никак не может понять, что гениталии — это всего лишь гениталии, если только ты не находишь другой способ, как обращаться с ними! Я и правда больше не имею желания заниматься примитивным сексом. Но я готова многое отдать, чтобы оказаться в постели с мужчиной, который способен возбудить сначала мой ум, либо подчинившись мне, полностью отдавшись в мои руки, либо завладев моей волей и заставив меня чуть ли не желать причинить себе боль от желания. К счастью, Рауль способен учиться, и я уверена, что мы будем получать гораздо больше удовольствия от наших отношений…»

Рауль одного роста с Дженни, однако у него смуглая кожа, короткие вьющиеся волосы и длинные бачки. Он много ездит по работе и, чтобы держать себя в форме, каждое утро плавает. «Я многое перечувствовал и передумал, прежде чем понял, что сказанное Дженни о нашей любовной жизни не было шуткой — что отныне она должна строиться по–другому, по крайней мере, какое–то время. В первый раз, когда она говорила со мной об этом, я услышал от нее только критику. Я вырос в обществе, где мужчины — короли жизни. Мы открываем дверь для дам, пытаемся погладить их по заду, когда они проходят мимо, а затем делаем вид, что ничего не случилось. Для меня было большим шагом позволить Дженни связать меня и бросать мне в лицо оскорбления. Но должен признаться, что, хотя это и рассердило меня в то время, я почувствовал сильнейшее возбуждение, а когда она позволила мне дойти до оргазма, то был просто вне себя от исступления».

СЛУЧАЙ ЧЕТВЕРТЫЙ
Стивен, 33 года, политик;

Кэрри, 29 лет, тренер

Роман Кэрри и Стивена длится уже пять лет. Кэрри выросла в Сан–Франциско, где с 15 лет вела довольно разгульную жизнь и испытала неприятный эпизод в своей жизни, когда подверглась нападению мужчины, который, прежде чем забрать у нее кошелек, перерезал лямки ее топа и поиграл с ее грудью. Воспоминание об этом эпизоде немало питает ее сексуальные фантазии. Позднее у нее была связь с немолодым богатым мужчиной, которому нравилось помыкать окружающими, привязывая их к себе с помощью денег. Стивен родился в Англии, в Лондоне. До встречи с Кэрри в Калифорнии он никогда не сталкивался с женщиной, которая не спасовала бы перед его острым языком и умом. Первые два года своих отношений они больше препирались, чем ладили, вечно жили на грани разрыва, по–настоящему не были уверены в чувствах друг друга. Теперь они «стали крепкими друзьями»,