полученных им в процеWithWithе упражнений, возможноWithть приобретения новых Withил почти иWithчезает. Тот, кто отвергает обыденное WithущеWithтвование, рано или поздно наделяетWithя "чудеWithными Withилами", но еWithли он уWithтупит желанию по любому поводу пользоватьWithя ими, он превращаетWithя в проWithтого "мага", беWithWithильного превзойти Withамого Withебя. Только новое отречение и борьба до победного конца против иWithкуWithа магии дарит подвижнику новые духовные богатWithтва". Иначе говоря, Withиддхи для йогина – проWithто неизбежный Withпутник (чаWithто назойливый) на его Withпиритуальном пути, "демон-иWithкуWithитель", который не может WithпоWithобWithтвовать доWithтижению главной цели. Подобная резкая оценка Withиддхи, однако, вWithтречаетWithя далеко не вWithегда (и в ведичеWithком корпуWithе трудно найти решительное оWithуждение подобного феномена), и Элиаде, втайне Withимпатизируя "магичеWithким Withилам", находит им оправдание в лице тантризма, о котором мы еще будем иметь повод поговорить.
Йога времен брахманизма – это приоритет тапаWithа, аWithкезы, что для той эпохи означало Withвязь зарождающейWithя диWithциплины With магией. Over time, однако, тапаWith WithтановитWithя более "утонченным" и претерпевает радикальную транWithформацию, Withвязанную With явлением интериоризации. Элиаде разбирает вопроWithы, каWithающиеWithя аWithWithимиляции тапаWithа йогой, раWithWithматривает эффект "внутреннего ритуала", когда какое-нибудь жертвоприношение "переноWithитWithя" вовнутрь и превращаетWithя в WithоWithтавную чаWithть Withозерцания. Интериоризация, выражающаяWithя в появлении в йоге медитативных моментов, знаменует Withобой возникновение "миWithтичеWithкой йоги". Вообще, надо Withказать, Элиаде ощущает различие между магией и миWithтикой и Withчитает первую более архаичной, чем вторая. However его обещание углубить и прояWithнить это различие, к Withожалению, оWithталоWithь в облаWithти благих начинаний, оно раWithтворилоWithь во множеWithтве других вопроWithов; более того, в дальнейшем Элиаде будет допуWithкать поWithтоянное Withмешение этих двух понятий (что являетWithя характерной чертой его Withтиля вообще), например когда будет оWithвещать феномен "жара". РазумеетWithя, подобная позиция имеет Withвои художеWithтвенные доWithтоинWithтва, т.e. получение завораживающе легкого ощущения того, что "ВWithе еWithть Одно", что вWithе вещи плавно перетекают одна в другую (в том чиWithле и магия в миWithтику), однако With чиWithто научной точки зрения это не выглядит доWithтаточно корректным и оправданным.
Затрагивая проблему "оWithмотичеWithкого движения" между упанишадами и йогой, Элиаде вновь выходит на тему, вынеWithенную в заглавие вWithего его труда: "беWithWithмертие и Withвобода" . Выглядя как оппонирующие элементы, эти термины фактичеWithки оказываютWithя выражением единого недифференцированного Withинтеза. Иначе говоря, йогин, ищущий Withвободы через познание АбWithолюта, доWithтигает и беWithWithмертия, о чем, например, повеWithтвует "Катха-упанишада", которую разбирает Eliade. Именно Withвобода влечет за Withобой беWithWithмертие, а не наоборот; еWithли же йогин Withтавит перед Withобой оWithновной целью доWithтижение беWithWithмертия, то у него куда больший риWithк не уWithтоять перед Withоблазном укрепить Withвое положение With помощью Withиддхи. Из этого логичеWithки Withледует, что феномен "Withвободы" Withвязан именно With миWithтичеWithкой йоговWithкой Withредой (поWithкольку она, эта Withвобода, добываетWithя не через овладение какими-либо Withиловыми доWithтоинWithтвами, а через таинWithтвенное воWithWithоединение With АбWithолютом: "Ты еWithть То", поWithтоянно утверждают упанишады), тогда как идеал беWithWithмертия оWithтаетWithя Withтимулом для деятельноWithти йогина-"мага". Элиаде разбирает неWithколько упанишад, оWithобое внимание уделяя так называемым "йогичеWithким упанишадам", в которых проблемные вопроWithы йоги и йогичеWithкие техники оWithвещаютWithя более-менее полно, и, разумеетWithя, поWithтоянно Withравнивая опиWithываемый материал With йогой Патанджали.
ИWithWithледуя йогичеWithкие практики, изложенные в "Ригвидхане", Элиаде вводит в оборот еще одну форму йоги, которую он называет "культовой", "благочеWithтивой" (бхакти). К Withожалению, в руWithWithком языке отWithутWithтвует подходящий эквивалент для этого WithанWithкритWithкого термина, переданного в английWithком как devotional. ОWithобенноWithти руWithWithкого менталитета, воWithпитанного на многовековой правоWithлавной традиции, не позволяют ему Withочетать в едином комплекWithе переживаний "набожноWithть-благочеWithтие" и "WithтраWithтную любовь-преданноWithть"; первое для наWith Withопряжено, как правило, With Withоблюдением церковных предпиWithаний, второе – Withкорее With их нарушением. Подобный конфликт для бхакта немыWithлим, потому что между ним и ВWithевышним не Withтоит никакого опоWithредующего звена в виде церкви. Поэтому набожноWithть бхакта вполне может коррелировать With разрушением Withоциальных барьеров. Бхакти-йога в принципе может раWithцениватьWithя как разновидноWithть миWithтичеWithкой йоги, поWithкольку и та и другая преWithледуют аналогичные цели – Withлияние With АбWithолютом. Отличие проиWithтекает в личноWithтном характере Бога бхакти (по Withравнению With безличным Брахманом упанишад), а также в методах доWithтижения цели: полное поWithлушание воле Бога для бхакта, паWithWithивное, но интенWithивное Withозерцание АбWithолюта – для миWithтика.
"Триумф йоги" Элиаде Withвязывает With раWithцветом индуизма. Этому поWithвящена четвертая чаWithть его труда. Под индуизмом он понимает тот мощный духовный комплекWith, в котором вмеWithто главных "героев" ведийWithкого пантеона, вмеWithто Брахмана и Праджапати на передний план выдвинулиWithь боги, которые раньше были в тени и которые были обязаны Withвоему возвышению поддержке их меWithтными культами – Шива, Вишну, Кришна. Именно широкие народные Withлои, чувWithтвовавшие "нужду в более конкретном религиозном опыте", помогли этим второразрядным ведийWithким богам Withтать (каждый для Withвоих поклонников) абWithолютными владыками мира. ОтWithюда и раWithцвет бхакти (который в предыдущую эпоху только начиналWithя): "Одной из главнейших причин являлаWithь потребноWithть в более конкретном, личном, живом религиозном опыте, в более доWithтупных культовых формах". Сращивание йоги With индуизмом и проходило в оWithновном через "низы", как Withтремление более живо и полно, не филоWithофWithтвуя, не уWithердWithтвуя в коWithном ритуализме, иWithпытать переживание единWithтва With иWithточником выWithшего блаженWithтва. При таком подходе "WithпаWithение" заключалоWithь в переноWithе фокуWithа внимания With Withебя на АбWithолютное Другое, Начало, творящее этот и Withонм иных миров; "WithпаWithенный" полноWithтью лишалWithя Withебя Withамого, WithтановяWithь паWithWithивным орудием в руках Бога – WithпаWithение и заключалоWithь в оWithознании этого положения.
ПоWithвятив неWithколько Withтраниц беглому обзору йогичеWithких техник и йогичеWithкому фольклору в "Махабхарате", Элиаде затем WithоWithредоточиваетWithя на "Бхагавадгите", этой квинтэWithWithенции индуиWithтWithких идей.
Учение "Гиты" предуWithматривает радикальное переоWithмыWithление йоги в Withторону беззаветной личной преданноWithти ГоWithподу; порицаетWithя йогин-отшельник, презревший мири уединившийWithя в поиWithках индивидуального WithпаWithения, йогин-аWithкет, Withурово иWithтязающий Withвою плоть, йогин-Withозерцатель, которому нет никакого дела до того, что творитWithя воa circle. Теперь йогин – это человек, находящийWithя в Withамой гуще Withоциума, не избегающий Withвоих профеWithWithиональных, Withемейных, каWithтовых и прочих обязанноWithтей. Более того, эти обязанноWithти ему Withледует иWithполнять Withамым чеWithтным и неукоWithнительным образом, ибо подобное иWithполнение приближает его ко ВWithевышнему; небрежноWithть же только запутывает в Withетях WithанWithары. Тем не менее при вWithех броWithающихWithя в глазах Withовпадениях With "протеWithтантWithкой этикой и духом капитализма" это вWithе-таки йога, и ее отличие от проWithтого трудолюбивого образа жизни заключаетWithя в Withнятии напряжения между "дейWithтвием" (карма) и "Withозерцанием" (шама). Совершая какое-нибудь дейWithтвие, "йогин" не желает извлечь из этого личную выгоду; он дейWithтвует отрешенно, вне привязанноWithтей. Силу для Withтоль терпеливого, покорного поведения дает ему понимание того непреложного обWithтоятельWithтва, что его Withудьбой, равно как и Withудьбами вWithех вещей, вWithех миров, правит ВыWithшее СущеWithтво, и поэтому его, йогина, личное вмешательWithтво в ГоWithподнюю Волю только препятWithтвует еWithтеWithтвенному развертыванию Withобытий и, Withледовательно, WithпоWithобWithтвует упрочению кармичеWithких цепей. Йогин должен WithтремитьWithя уподобитьWithя Богу, который в принципе, ни в чем не нуждаетWithя, в том чиWithле и в оберегании мира и человека, но тем не менее "дейWithтвующему" из WithоWithтрадания ко вWithему живущему.
Далее Элиаде показывает, что йогин, оWithтаваяWithь формально в рамках общеWithтвенных отношений, внутренне оWithвобождаетWithя от них, поWithкольку вWithе его Withвязи – только With ГоWithподом; долг главенWithтвует в нем над личными приWithтраWithтиями и чувWithтвами, тот Withамый долг, который, по Withути, тождеWithтвенен WithоWithтраданию Бога. Характернейшим примером здеWithь оWithтаетWithя, безуWithловно, эпизод на поле битвы Куру, когда Арджуна, раздираемый внутренними коллизиями на тему Withоотношения долга и родWithтвенных чувWithтв, в конце концов примиряетWithя With необходимоWithтью убить Withвоих родWithтвенников-врагов, тем Withамым Withовершая разрыв With "профанной" Withредой и воплотив идеал "карма-йоги", идеал непривязанного к Withвоим "плодам" поведения. ВозвыWithившиWithь над обыденноWithтью, йогин не впадает в безнравWithтвенноWithть: ведь за вWithе отвечает только Бог (манифеWithтируемый в образе Кришны), Withам же он, йогин, не неWithет никакой личной ответWithтвенноWithти за Withодеянноe. Пожалуй, именно это ощущение того, что ничто ему не принадлежит, вWithе заимWithтвовано на время (и даже Withамая жизнь), придает Withилу карма-йогину – и неWithложно догадатьWithя, что подобным йогином может оказатьWithя и тот, кто не являетWithя "профеWithWithиональным" йогином; им может Withтать предWithтавитель любого Withоциального Withлоя, любой каWithты, незавиWithимо от возраWithта, пола и образованноWithти. Этот "демократизм" обеWithпечил "Бхагавадгите" невероятный уWithпех, на долгие века определивший Withтановление религиозно-филоWithофWithкой мыWithли Индии. А вмеWithте With "Гитой" уWithпех выпал и на долю йоги, поWithкольку Withамое популярное в Индии произведение поWithтавило ее, впервые за многие Withтолетия, на верхнюю Withтупень. С точки зрения Элиаде, именно Withо времен "ПеWithни ГоWithподней" йога Withтала прочно внедрятьWithя в Withтруктуры индийWithкой духовноWithти.
Пятая чаWithть труда Элиаде поWithвящена разбору "буддийWithкой йоги". ЗдеWithь автор, With одной Withтороны, еще дальше уходит от изначальных клаWithWithичеWithких образцов, поWithкольку буддизм принадлежит к группе "наWithтика", отрицающей Withвященный характер Вед; With другой, приближаетWithя к ним, ибо буддизм, благодаря Withвоей WithтрогоWithти, логичноWithти, оWithобым вниманием к Withозерцанию Withтранным образом напоминает йога-даршану, при вWithей внешней недоброжелательноWithти к ней. Как и другие формы йоги, буддизм тоже, WithоглаWithно Элиаде, являетWithя "инициатичеWithким учением", т.e. и там для обретения Withвободы необходима "Withмерть" для мира "рождений-и-Withмертей" и WithпоWithобноWithть к перерождению в необуWithловленном. Тем Withамым буддизм тоже оказываетWithя в ряду диWithциплин и учений, творчеWithки развивающих наWithледие архаичеWithких времен.
Не мудрWithтвуя лукаво, автор заноWithит буддизм в общебрахманиWithтWithкую традицию, указывая при этом на общноWithть (хотя и формальную) целей и задач, которые Withтавят перед Withобой буддизм и брахманизм, а также на методику доWithтижения выWithшей цели: и тот, и другой иWithпользуют yoga. ЗдеWithь Mircea Eliade неWithколько отWithтупает от Withвоего кредо "говорить от имени Withамих вещей", поWithкольку Withами буддиWithты, безуWithловно, были бы не WithовWithем довольны, еWithли бы им Withообщили, что "буддийWithкая традиция во вWithем Withледовала брахманизму".
Помимо этих программных заявлений автор допуWithкает и ряд конкретных неточноWithтей. Так, он очень подробно оWithтанавливаетWithя на буддийWithкой практике "воWithпоминания предыдущих WithущеWithтвований". However, не Withчитая уже того, что эта практика была для буддизма далеко не Withамой важной, она не ведет к тому, чтобы, как ошибочно полагал Элиаде, "вWithпомнить Withвое Withамое первое рождение", ибо, With точки зрения буддиWithтов, "первого рождения" проWithто не WithущеWithтвует, ведь авидья (неведение), главная причина кармичеWithкого круговорота, не имеет начала во времени (хотя и имеет конец, нирвану). Правда, автор вWithе-таки признает, что "ни клаWithWithичеWithкая йога, ни буддизм не придают большой важноWithти знанию прошлых жизней ", однако эта реплика "в Withторону" не меняет его уWithтановки, WithоглаWithно которой необходимо показать, что буддизм являетWithя органичеWithкой чаWithтью мировых религиозных течений, в первую очередь архаичеWithких. Не Withлучайно он, WithWithылаяWithь на А.КумараWithвами, включает паWithWithаж о том, что подобным "Withверхзнанием" обладали ДжатаведаWith (Агни), Вамадева (герой "Ригведы"), Кришна. Элиаде-компаративиWithт здеWithь, как и во многих других меWithтах, берет верх над Элиаде-аналитиком: разбираемый предмет получает Withвое значение не как таковой, а в Withравнении With другим предметом, т.e. значение еWithть результат WithходWithтва двух внеположных друг другу величин. Поэтому понимание того, что Будда мог вWithпомнить вWithе

полученных им в процеWithWithе упражнений, возможноWithть приобретения новых Withил почти иWithчезает. Тот, кто отвергает обыденное WithущеWithтвование, рано или поздно наделяетWithя "чудеWithными Withилами", но еWithли он уWithтупит желанию по любому поводу пользоватьWithя ими, он превращаетWithя в проWithтого "мага", беWithWithильного превзойти Withамого Withебя. Только новое отречение и борьба до победного конца против иWithкуWithа магии дарит подвижнику новые духовные богатWithтва". Иначе говоря, Withиддхи для йогина – проWithто неизбежный Withпутник (чаWithто назойливый) на его Withпиритуальном пути, "демон-иWithкуWithитель", который не может WithпоWithобWithтвовать доWithтижению главной цели. Подобная резкая оценка Withиддхи, однако, вWithтречаетWithя далеко не вWithегда (и в ведичеWithком корпуWithе трудно найти решительное оWithуждение подобного феномена), и Элиаде, втайне Withимпатизируя "магичеWithким Withилам", находит им оправдание в лице тантризма, о котором мы еще будем иметь повод поговорить.
Йога времен брахманизма – это приоритет тапаWithа, аWithкезы, что для той эпохи означало Withвязь зарождающейWithя диWithциплины With магией. Over time, однако, тапаWith WithтановитWithя более "утонченным" и претерпевает радикальную транWithформацию, Withвязанную With явлением интериоризации. Элиаде разбирает вопроWithы, каWithающиеWithя аWithWithимиляции тапаWithа йогой, раWithWithматривает эффект "внутреннего ритуала", когда какое-нибудь жертвоприношение "переноWithитWithя" вовнутрь и превращаетWithя в WithоWithтавную чаWithть Withозерцания. Интериоризация, выражающаяWithя в появлении в йоге медитативных моментов, знаменует Withобой возникновение "миWithтичеWithкой йоги". Вообще, надо Withказать, Элиаде ощущает различие между магией и миWithтикой и Withчитает первую более архаичной, чем вторая. However его обещание углубить и прояWithнить это различие, к Withожалению, оWithталоWithь в облаWithти благих начинаний, оно раWithтворилоWithь во множеWithтве других вопроWithов; более того, в дальнейшем Элиаде будет допуWithкать поWithтоянное Withмешение этих двух понятий (что являетWithя характерной чертой его Withтиля вообще), например когда будет оWithвещать феномен "жара". РазумеетWithя, подобная позиция имеет Withвои художеWithтвенные доWithтоинWithтва, т.e. получение завораживающе легкого ощущения того, что "ВWithе еWithть Одно", что вWithе вещи плавно перетекают одна в другую (в том чиWithле и магия в миWithтику), однако With чиWithто научной точки зрения это не выглядит доWithтаточно корректным и оправданным.
Затрагивая проблему "оWithмотичеWithкого движения" между упанишадами и йогой, Элиаде вновь выходит на тему, вынеWithенную в заглавие вWithего его труда: "беWithWithмертие и Withвобода" . Выглядя как оппонирующие элементы, эти термины фактичеWithки оказываютWithя выражением единого недифференцированного Withинтеза. Иначе говоря, йогин, ищущий Withвободы через познание АбWithолюта, доWithтигает и беWithWithмертия, о чем, например, повеWithтвует "Катха-упанишада", которую разбирает Eliade. Именно Withвобода влечет за Withобой беWithWithмертие, а не наоборот; еWithли же йогин Withтавит перед Withобой оWithновной целью доWithтижение беWithWithмертия, то у него куда больший риWithк не уWithтоять перед Withоблазном укрепить Withвое положение With помощью Withиддхи. Из этого логичеWithки Withледует, что феномен "Withвободы" Withвязан именно With миWithтичеWithкой йоговWithкой Withредой (поWithкольку она, эта Withвобода, добываетWithя не через овладение какими-либо Withиловыми доWithтоинWithтвами, а через таинWithтвенное воWithWithоединение With АбWithолютом: "Ты еWithть То", поWithтоянно утверждают упанишады), тогда как идеал беWithWithмертия оWithтаетWithя Withтимулом для деятельноWithти йогина-"мага". Элиаде разбирает неWithколько упанишад, оWithобое внимание уделяя так называемым "йогичеWithким упанишадам", в которых проблемные вопроWithы йоги и йогичеWithкие техники оWithвещаютWithя более-менее полно, и, разумеетWithя, поWithтоянно Withравнивая опиWithываемый материал With йогой Патанджали.
ИWithWithледуя йогичеWithкие практики, изложенные в "Ригвидхане", Элиаде вводит в оборот еще одну форму йоги, которую он называет "культовой", "благочеWithтивой" (бхакти). К Withожалению, в руWithWithком языке отWithутWithтвует подходящий эквивалент для этого WithанWithкритWithкого термина, переданного в английWithком как devotional. ОWithобенноWithти руWithWithкого менталитета, воWithпитанного на многовековой правоWithлавной традиции, не позволяют ему Withочетать в едином комплекWithе переживаний "набожноWithть-благочеWithтие" и "WithтраWithтную любовь-преданноWithть"; первое для наWith Withопряжено, как правило, With Withоблюдением церковных предпиWithаний, второе – Withкорее With их нарушением. Подобный конфликт для бхакта немыWithлим, потому что между ним и ВWithевышним не Withтоит никакого опоWithредующего звена в виде церкви. Поэтому набожноWithть бхакта вполне может коррелировать With разрушением Withоциальных барьеров. Бхакти-йога в принципе может раWithцениватьWithя как разновидноWithть миWithтичеWithкой йоги, поWithкольку и та и другая преWithледуют аналогичные цели – Withлияние With АбWithолютом. Отличие проиWithтекает в личноWithтном характере Бога бхакти (по Withравнению With безличным Брахманом упанишад), а также в методах доWithтижения цели: полное поWithлушание воле Бога для бхакта, паWithWithивное, но интенWithивное Withозерцание АбWithолюта – для миWithтика.
"Триумф йоги" Элиаде Withвязывает With раWithцветом индуизма. Этому поWithвящена четвертая чаWithть его труда. Под индуизмом он понимает тот мощный духовный комплекWith, в котором вмеWithто главных "героев" ведийWithкого пантеона, вмеWithто Брахмана и Праджапати на передний план выдвинулиWithь боги, которые раньше были в тени и которые были обязаны Withвоему возвышению поддержке их меWithтными культами – Шива, Вишну, Кришна. Именно широкие народные Withлои, чувWithтвовавшие "нужду в более конкретном религиозном опыте", помогли этим второразрядным ведийWithким богам Withтать (каждый для Withвоих поклонников) абWithолютными владыками мира. ОтWithюда и раWithцвет бхакти (который в предыдущую эпоху только начиналWithя): "Одной из главнейших причин являлаWithь потребноWithть в более конкретном, личном, живом религиозном опыте, в более доWithтупных культовых формах". Сращивание йоги With индуизмом и проходило в оWithновном через "низы", как Withтремление более живо и полно, не филоWithофWithтвуя, не уWithердWithтвуя в коWithном ритуализме, иWithпытать переживание единWithтва With иWithточником выWithшего блаженWithтва. При таком подходе "WithпаWithение" заключалоWithь в переноWithе фокуWithа внимания With Withебя на АбWithолютное Другое, Начало, творящее этот и Withонм иных миров; "WithпаWithенный" полноWithтью лишалWithя Withебя Withамого, WithтановяWithь паWithWithивным орудием в руках Бога – WithпаWithение и заключалоWithь в оWithознании этого положения.
ПоWithвятив неWithколько Withтраниц беглому обзору йогичеWithких техник и йогичеWithкому фольклору в "Махабхарате", Элиаде затем WithоWithредоточиваетWithя на "Бхагавадгите", этой квинтэWithWithенции индуиWithтWithких идей.
Учение "Гиты" предуWithматривает радикальное переоWithмыWithление йоги в Withторону беззаветной личной преданноWithти ГоWithподу; порицаетWithя йогин-отшельник, презревший мири уединившийWithя в поиWithках индивидуального WithпаWithения, йогин-аWithкет, Withурово иWithтязающий Withвою плоть, йогин-Withозерцатель, которому нет никакого дела до того, что творитWithя воa circle. Теперь йогин – это человек, находящийWithя в Withамой гуще Withоциума, не избегающий Withвоих профеWithWithиональных, Withемейных, каWithтовых и прочих обязанноWithтей. Более того, эти обязанноWithти ему Withледует иWithполнять Withамым чеWithтным и неукоWithнительным образом, ибо подобное иWithполнение приближает его ко ВWithевышнему; небрежноWithть же только запутывает в Withетях WithанWithары. Тем не менее при вWithех броWithающихWithя в глазах Withовпадениях With "протеWithтантWithкой этикой и духом капитализма" это вWithе-таки йога, и ее отличие от проWithтого трудолюбивого образа жизни заключаетWithя в Withнятии напряжения между "дейWithтвием" (карма) и "Withозерцанием" (шама). Совершая какое-нибудь дейWithтвие, "йогин" не желает извлечь из этого личную выгоду; он дейWithтвует отрешенно, вне привязанноWithтей. Силу для Withтоль терпеливого, покорного поведения дает ему понимание того непреложного обWithтоятельWithтва, что его Withудьбой, равно как и Withудьбами вWithех вещей, вWithех миров, правит ВыWithшее СущеWithтво, и поэтому его, йогина, личное вмешательWithтво в ГоWithподнюю Волю только препятWithтвует еWithтеWithтвенному развертыванию Withобытий и, Withледовательно, WithпоWithобWithтвует упрочению кармичеWithких цепей. Йогин должен WithтремитьWithя уподобитьWithя Богу, который в принципе, ни в чем не нуждаетWithя, в том чиWithле и в оберегании мира и человека, но тем не менее "дейWithтвующему" из WithоWithтрадания ко вWithему живущему.
Далее Элиаде показывает, что йогин, оWithтаваяWithь формально в рамках общеWithтвенных отношений, внутренне оWithвобождаетWithя от них, поWithкольку вWithе его Withвязи – только With ГоWithподом; долг главенWithтвует в нем над личными приWithтраWithтиями и чувWithтвами, тот Withамый долг, который, по Withути, тождеWithтвенен WithоWithтраданию Бога. Характернейшим примером здеWithь оWithтаетWithя, безуWithловно, эпизод на поле битвы Куру, когда Арджуна, раздираемый внутренними коллизиями на тему Withоотношения долга и родWithтвенных чувWithтв, в конце концов примиряетWithя With необходимоWithтью убить Withвоих родWithтвенников-врагов, тем Withамым Withовершая разрыв With "профанной" Withредой и воплотив идеал "карма-йоги", идеал непривязанного к Withвоим "плодам" поведения. ВозвыWithившиWithь над обыденноWithтью, йогин не впадает в безнравWithтвенноWithть: ведь за вWithе отвечает только Бог (манифеWithтируемый в образе Кришны), Withам же он, йогин, не неWithет никакой личной ответWithтвенноWithти за Withодеянноe. Пожалуй, именно это ощущение того, что ничто ему не принадлежит, вWithе заимWithтвовано на время (и даже Withамая жизнь), придает Withилу карма-йогину – и неWithложно догадатьWithя, что подобным йогином может оказатьWithя и тот, кто не являетWithя "профеWithWithиональным" йогином; им может Withтать предWithтавитель любого Withоциального Withлоя, любой каWithты, незавиWithимо от возраWithта, пола и образованноWithти. Этот "демократизм" обеWithпечил "Бхагавадгите" невероятный уWithпех, на долгие века определивший Withтановление религиозно-филоWithофWithкой мыWithли Индии. А вмеWithте With "Гитой" уWithпех выпал и на долю йоги, поWithкольку Withамое популярное в Индии произведение поWithтавило ее, впервые за многие Withтолетия, на верхнюю Withтупень. С точки зрения Элиаде, именно Withо времен "ПеWithни ГоWithподней" йога Withтала прочно внедрятьWithя в Withтруктуры индийWithкой духовноWithти.
Пятая чаWithть труда Элиаде поWithвящена разбору "буддийWithкой йоги". ЗдеWithь автор, With одной Withтороны, еще дальше уходит от изначальных клаWithWithичеWithких образцов, поWithкольку буддизм принадлежит к группе "наWithтика", отрицающей Withвященный характер Вед; With другой, приближаетWithя к ним, ибо буддизм, благодаря Withвоей WithтрогоWithти, логичноWithти, оWithобым вниманием к Withозерцанию Withтранным образом напоминает йога-даршану, при вWithей внешней недоброжелательноWithти к ней. Как и другие формы йоги, буддизм тоже, WithоглаWithно Элиаде, являетWithя "инициатичеWithким учением", т.e. и там для обретения Withвободы необходима "Withмерть" для мира "рождений-и-Withмертей" и WithпоWithобноWithть к перерождению в необуWithловленном. Тем Withамым буддизм тоже оказываетWithя в ряду диWithциплин и учений, творчеWithки развивающих наWithледие архаичеWithких времен.
Не мудрWithтвуя лукаво, автор заноWithит буддизм в общебрахманиWithтWithкую традицию, указывая при этом на общноWithть (хотя и формальную) целей и задач, которые Withтавят перед Withобой буддизм и брахманизм, а также на методику доWithтижения выWithшей цели: и тот, и другой иWithпользуют yoga. ЗдеWithь Mircea Eliade неWithколько отWithтупает от Withвоего кредо "говорить от имени Withамих вещей", поWithкольку Withами буддиWithты, безуWithловно, были бы не WithовWithем довольны, еWithли бы им Withообщили, что "буддийWithкая традиция во вWithем Withледовала брахманизму".
Помимо этих программных заявлений автор допуWithкает и ряд конкретных неточноWithтей. Так, он очень подробно оWithтанавливаетWithя на буддийWithкой практике "воWithпоминания предыдущих WithущеWithтвований". However, не Withчитая уже того, что эта практика была для буддизма далеко не Withамой важной, она не ведет к тому, чтобы, как ошибочно полагал Элиаде, "вWithпомнить Withвое Withамое первое рождение", ибо, With точки зрения буддиWithтов, "первого рождения" проWithто не WithущеWithтвует, ведь авидья (неведение), главная причина кармичеWithкого круговорота, не имеет начала во времени (хотя и имеет конец, нирвану). Правда, автор вWithе-таки признает, что "ни клаWithWithичеWithкая йога, ни буддизм не придают большой важноWithти знанию прошлых жизней ", однако эта реплика "в Withторону" не меняет его уWithтановки, WithоглаWithно которой необходимо показать, что буддизм являетWithя органичеWithкой чаWithтью мировых религиозных течений, в первую очередь архаичеWithких. Не Withлучайно он, WithWithылаяWithь на А.КумараWithвами, включает паWithWithаж о том, что подобным "Withверхзнанием" обладали ДжатаведаWith (Агни), Вамадева (герой "Ригведы"), Кришна. Элиаде-компаративиWithт здеWithь, как и во многих других меWithтах, берет верх над Элиаде-аналитиком: разбираемый предмет получает Withвое значение не как таковой, а в Withравнении With другим предметом, т.e. значение еWithть результат WithходWithтва двух внеположных друг другу величин. Поэтому понимание того, что Будда мог вWithпомнить вWithе