Как я нажил 500 000 000 долларов. Мемуары миллиардера. Джон Дэвисон Рокфеллер

Я по натуре оптимист, но когда приходится говорить о будущих мирных завоеваниях своего народа, я не могу выразить должного энтузиазма по этому поводу.
«Мать и священник с младых лет внушали мне, что надо трудиться и экономить».
«Первая и главная предпосылка успеха в бизнесе – это терпение».
«Если ваша единственная цель – стать богатым, вы никогда не достигнете ее».
«Я всегда старался превратить любую катастрофу в новую возможность».
«Я предпочел бы получать доход от 1 % усилий ста человек, чем от 100 % своих собственных усилий».
«Всегда надо общаться с победителями и оптимистами. Именно так, с большой буквы – победители и оптимисты!»

«Все чаще и чаще раздаются голоса, – говорит Бокль, – о зле богатства и греховной любви к деньгам. И все-таки, за исключением стремления к знанию, ни одна страсть не принесла человечеству столько добра, как страсть к накоплению денег. Ей мы обязаны всей торговлей и всеми ремеслами. Они доставили нам возможность ознакомиться с произведениями разнообразнейших стран; они еще сильнее разбудили в нас тягу к знаниям и расширили наш кругозор, познакомив нас с культурой, языками и идеями разных наций, побудив людей к смелой предприимчивости, научив нас расчетливости и предусмотрительности, обогатив наш опыт, и дав нам бесконечное количество чрезвычайно ценных средств для спасения жизни и облегчения страданий. Всем этим мы обязаны жажде приобретения денег. Если бы ревностным теологам удалось уничтожить всех людей, стремящихся к деньгам как вид, этот мир, каким мы его знаем, перестал бы существовать, и мы естественным образом вернулись бы к состоянию первобытных дикарей. Без богатства нет побудительной причины к работе, без этих побудительных причин нет ни знания, ни искусства».
Разве найдется тот, кто не поймет сути этих слов выдающегося английского историка, для кого они не станут воплощением истины, среди читателей мемуаров Рокфеллера, богатейшего из всех богачей, которому больше, чем кому-либо, в наши дни, пристало почетное звание «короля купцов»? И кто не поймет вместе с тем всю горечь, всю горькую мудрость слов Горация: «кто собирает денег кучи, тот следует за скорбями»?
«По-моему, ошибается тот, – говорит Рокфеллер, – кто вздумает утверждать, что большое богатство обязательно в конечном итоге сулит счастье его обладателю. Богачи те же люди, как и другие, и если богатство способно доставлять им чувство удовлетворения, то объясняется это лишь тем счастливым обстоятельством, что они способны к совершению поступков, которые могут доставить чувство удовлетворения и другим».
Эти слова можно было бы поставить эпиграфом к мемуарам Рокфеллера и, если прочесть эти воспоминания, написанные простым языком и без прикрас из жизни этого наиболее ненавидимого во всей Америке человека, приходится сознаться, что он руководствовался именно этим эпиграфом всю свою жизнь.
Во все время существования человеческого рода, стоило появиться исключительному человеку, как тут же общество начинало его порицать. Так и с Рокфеллером: его соотечественники или, по меньшей мере, большинство из них, не могли простить Рокфеллеру его исключительности, того, что он является гением, Наполеоном торговли, и того, что он однажды заявил, что он избегает сообщества глупых, никогда не приглашал дураков для совместной работы, и избегал посвящать их в свои планы. За такое заявление месть бывает довольно основательной: большинство этого никогда не простит, никогда не забудет. Из-за угла летят ядовитые стрелы клеветы, адресованные «благословенному дарами счастья», и перед нанесенными ими ранами бессилен даже король торговли.
Недавно от Рокфеллера потребовали, чтобы он предпринял меры против одного из своих клеветников. На это он с гордым видом возразил: «И что же мне прикажете делать? Для клеветников закон знает лишь два наказания: или клеветника сажают в тюрьму, и тогда я, против желания, сделаю его мучеником в глазах его друзей, мучеником идеи протеста против богача «могущественного человека». Или его приговаривают к денежному штрафу, и до чего нелепо будет это наказание, если клеветник по призванию заплатит мне за оскорбление моей чести, скажем, десять тысяч долларов».
Но разумом нельзя подействовать на толпу. При желании на нее действовать, необходимо следовать своим чувствам, и чем чаще и громче будут раздаваться ложные уверения, сдобренные необходимым пафосом и «искренним тоном сердечного убеждения», тем справедливее они будут в глазах толпы и тем глубже она будет их ощущать. Это приходилось испытывать Рокфеллеру не раз в своей жизни. Все его клеветники придерживаются исключительно этого рецепта. Например: стоит Рокфеллеру, который вырос в очень набожной семье, пойти в церковь, клеветники кричат: «Взгляните на мерзавца! Вот чем хочет он купить благосклонность церкви! Ведь тем, что он жертвует миллионы на благотворительные цели, он просто хочет убить свою совесть». Если Рокфеллер входит в вагон поезда «с простыми смертными», со стороны клеветников поднимается крик: «Вот ведь скупец, как будто ему не на что устроить себе особый салон-вагон!». А если бы он последовал их совету, крик поднялся бы еще сильнее. Ведь из этой дилеммы, куда приводит большое богатство, нет никакого выхода. Остается только удивляться тому философскому терпению, с которым Рокфеллер выносит всю бездну бесконечных и довольно ядовитых упреков, поражающих как его самого, так и его семью. Вот еще один пример. Года два тому назад одна из дочерей Рокфеллера смертельно заболела во время своего визита во Францию. Отец поспешил на вызов. По поручению одной большой газеты его сопровождали два репортера, день за днем, час за часом сообщавшие в своей газете отчеты об этом путешествии. Тут, конечно, не могло быть и речи о сочувствии подавленному мучительным страхом старому отцу к его дочери, борющейся со смертью вдали от родного дома: это просто любопытство, просто стремление к сенсации. Рокфеллер впоследствии признавался своим друзьям, что ему было необычайно больно и тяжело выносить ежедневную пытку допросов, но тут же добавлял, что и обоим репортерам было крайне тяжело исполнение их обязанности. Так что всякий может видеть из этого, что вера Рокфеллера в доброе начало в человеке непоколебима.
Тут будет уместно сказать несколько слов о благотворительных учреждениях, основанных Рокфеллером, и не потому, что их учреждение обошлось Рокфеллеру более, чем в двадцать – тридцать миллионов долларов, но хотя бы в виду того основания, что он, по вполне понятным чувствам деликатности, дает в своих мемуарах лишь беглое упоминание о них всего лишь в нескольких словах. Единственное учреждение, носящее его имя – «Институт имени Рокфеллера», учреждение для медицинских исследований. Дело в том, что в этом институте, в Нью-Йорке, работает всего одна третья часть врачей, другая занимается в лабораториях Америки в самых разнообразных городах, а остальная треть совершает заграничные научные командировки. Несмотря на то, что он был основан совсем недавно, всего 8 лет назад, этот институт уже дал значительный практический результат: именно в его стенах была открыта целебная сыворотка против эпидемического паралича.
Другой идеей Рокфеллера, проведенной в жизнь, является идея облегчить и уничтожить общественную нужду посредством проведения в массы полезных знаний и популяризации высшего образования. С этой целью он основал Всеобщий образовательный совет, к участию в котором он пригласил и других филантропов (например, Андрью Карнеджи). Эта палата всеобщего образования, грандиозно задуманный «трест филантропов» – любимая идея Рокфеллера – была детально изложена в его мемуарах. Суть такой образовательной программы состояла в том, чтобы обучить, например, фермеров искусству ведения сельского хозяйства, а затем разослать их по маленьким фермам всей Америки, чтобы уже там, на местах, они имели возможность прийти на помощь со всеми своими новоприобретенными знаниями отдельным фермерам, зачастую не располагающим ни временем, ни средствами для того, чтобы следить за прогрессом, за нововводимыми методами ведения сельского хозяйства. Далее, Рокфеллер заслужил себе память на долгие годы своей поддержкой чикагского университета. Какой из европейских миллионеров мог бы пожертвовать, хотя бы приблизительно, такие же крупные суммы своему родному университету! Неоценимое значение имела и его последняя идея: давать образование молодым девушкам, приготовить их к поприщу воспитательниц детей, а затем отправлять в приют бедных рожениц! Это культурное дело имеет неоспоримую важность для общества, и американское правительство в настоящее время идет по следам Рокфеллера, признав всю целесообразность его идеи.
Тут могут сказать: все это прекрасно, все это имеет громадное значение, в котором мы и не собираемся отказывать Рокфеллеру. Но вместе с тем достаточно общеизвестно, что «Standard Oil Company», положившее основание громадному состоянию Рокфеллера, пускало в ход довольно-таки грязные комбинации. Что касается этого сомнения, то на него лучшим ответом является собственный рассказ Рокфеллера в мемуарах об основании и сущности треста. Кто сумеет устоять перед поразительной логикой таких рассуждений, кто сумеет что-нибудь противопоставить им?
«Было бы нелепо ожидать, – говорит Рокфеллер – практического успеха от уничтожения конкурента. Дельный деловой человек не поддается, вообще говоря, воздействию извне, – правда, у него может быть случайная заминка в делах, но он всегда и очень скоро с нею справится. Во всяком случае мне никогда не приходилось прибегать к этой ложной тактике. Единственным стремлением всю мою жизнь было желание привлекать как можно больше способных людей к совместной работе, т. е. устраивать так, чтобы они работали со мною, а не против меня. При встрече с таким человеком мне хотелось его убедить, что совместная работа экономнее, что она расширяет рынок, что гораздо целесообразнее объединять отдельные отрасли торговли. Если бы мне не удалось убедить «своих конкурентов» в справедливости этой идеи, «Standard Oil Company» не существовало бы. Неужели кто-нибудь может допустить, что люди, якобы разоряемые мною и вынуждаемые вступлению в «Standard Oil Company», могли бы проявлять тот непоколебимый дух корпорации, существование которого должны признать за нами даже наши враги? Пойдем дальше и предположим, что человек, который предвидит свое скорое разорение, действительно бывает вынужден присоединиться к единственному лицу, указывающему ему возможный исход. Но разве допустимо, чтобы человек, столь варварски лишенный мною самоуважения, стал работать рука об руку со мною над расширением и увеличением моего собственного дела?»
Рокфеллер прежде всего организатор и отличался уменьем везде привлекать к сотрудничеству наиболее интеллигентные силы. Перечень обойденных им чрезвычайно велик и заключает в себе перечисление большинства его жесточайших противников. Что же касается образования треста, то его надо рассматривать как эффект от изобретения машин, экономизирующих человеческую энергию. Подобно тому, как машины, при первом своем появлении, пустили по миру известное число работников, тому, как маленькие предприятия сперва были вынуждены сократить свое производство, а затем начали производить продукт дешевле, что не замедлило отразиться на потребителе ценой на товар и на работнике повышением заработной платы, а на капиталисте увеличением ренты капитала, так и действие треста сперва разрушительно, и его созидательная сила проявится лишь