каким последствиям это приведет, то наверняка захотели бы заняться этим бизнесом». Но всего через несколько лет из двух тысяч компаний в живых остались лишь три**. И каждая из этой троицы в то или иное время стоила на рынке меньше своей балансовой стоимости, то есть суммы денег, инвестированных в компанию и остававшихся там. Так что влияние автомобилей на Америку было потрясающим. Но не менее потрясающим оно оказалось и для инвесторов — только с противоположным знаком».
Он положил список на стол и продолжил свою речь. «В наши дни выявить неудачников значительно проще. Но даже в прежние времена была возможность принять одно очевидное решение. Вне всякого сомнения, лучшее, что можно было бы сделать, — это входить в короткую позицию по лошадям»***.
Клик. На экране появился слайд с изображением лошадей.
ПОГОЛОВЬЕ ЛОШАДЕЙ В США 1900-й — 17 миллионов 1998-й — 5 миллионов\
«Честно говоря, я немного обескуражен тем, что семейство Баффетов в течение всего этого времени не занималось операциями в короткой позиции по лошадям. Что ж, неудачи случаются всегда».
Сидевшие в зале люди засмеялись, однако негромко и недружно.
Конечно, их компании тоже иногда теряли деньги, однако в глубине души они считали себя победителями, сверхзвездами, сверкающими в небесах в момент
* На протяжении долгого времени реальный темп роста экономики США составлял 3%, а номинальный (с учетом инфляции) — 5%. Этот показатель крайне редко превышается — исключением являются периоды послевоенного бума и восстановления после серьезной рецессии.
** Компания American Motors, самая маленькая из «большой четверки» автопроизводителей, была куплена компанией Chrysler в 1987 году.
*** Короткая позиция на фондовом рынке предполагает продажу товаров или ценных бумаг, которых у продавца нет в наличии на момент продажи. Продавец делает ставку на то, что цена акций в будущем снизится и он получит прибыль, покупая акции обратно по более низкой цене. Если же цена акций повышается, он терпит убытки. Обычно открытие короткой позиции достаточно рискованно — в сущности, вы играете против долгосрочной тенденции, существующей на рынке.
своего триумфа. Несомненно, эти люди полагали, что их имена когда-нибудь появятся на страницах учебников по истории.
Клик. На экране появился очередной слайд.
«Вторым великим изобретением первой половины этого века был аэроплан. В период между 1919 и 1939 годами в этой индустрии работало около двухсот компаний.
Представьте себе, что вы можете увидеть будущее авиационной индустрии, живя во времена первого полета братьев Райт. Такого нельзя было представить даже в самых смелых фантазиях. Однако допустим, что вам повезло — у вас было видение будущего. Вы предугадали, что огромные массы людей сядут в самолеты, чтобы навестить своих родственников, или, напротив, сбежать от них, направиться в другие города по всевозможным делам. Разумеется, вы наверняка решили бы, что таким бизнесом стоит заняться. Но два года назад выяснилось, что совокупные инвестиции в акции всех компаний, когда-либо работавших в авиационной промышленности, приносят нулевую доходность. 12
Скажу вам так: мне хотелось бы думать, что если бы мне довелось в то время жить в Китти-Хоук, то я был бы достаточно дальновидным и патриотичным для того, чтобы сбить самолет Орвилла удачным выстрелом12. Таким образом я сделал бы большой подарок капиталистам будущего»13.
Снова легкий смешок в зале.
Кое-кто из аудитории начал уставать от «нафталиновых» историй из прошлого. Однако из чувства уважения к Баффету они позволили ему продолжать.
А Уоррен тем временем перешел к их собственной индустрии. «Конечно, продвигать новые отрасли легче. Крайне сложно убедить людей вкладывать деньги в обычные мирские товары. Гораздо проще продвигать продукт, понятный лишь посвященным, особенно тот, у которого отсутствуют количественные показатели измерения деятельности. И на котором можно потерять деньги. — Эта фраза ударила аудиторию в самое больное место. — Однако люди, как известно, всегда склонны инвестировать. Это напоминает мне историю про нефтяника-изыскателя, который после смерти попал на небо. Святой Петр говорит ему: “Ну что ж, я изучил всю твою жизнь и ты соответствуешь всем нашим требованиям. Но есть одна проблема. У нас здесь очень жесткие законы относительно распределения по зонам, поэтому все изыскатели содержатся на одной площадке. И, как видишь, она переполнена. Для тебя нет места”. Изыскатель задает вопрос: “Могу я сказать всего четыре слова?” Святой Петр отвечает: “Не вижу в этом ничего страшного”. Изыскатель складывает ладони рупором и кричит изо всех сил: “В аду нашли нефть!” И все изыскатели тут же устремились в пекло. Святой Петр говорит: “Отличная выдумка. Заходи и чувствуй себя как дома. Располагайся где тебе удобно”. А изыскатель молчит несколько мгновений, а затем говорит: “Нет, спасибо, я пойду туда же, куда и все ребята. Не исключено, что в этих слухах есть доля правды”10. Примерно то же самое люди чувствуют в отношении акций. Очень легко поверить, что во всех слухах есть какая-то доля правды».
В аудитории раздались короткие смешки, которые, впрочем, прекратились сразу же, как только до собравшихся дошел смысл шутки. Они почувствовали, что ведут себя неразумно, следуя за слухами и пытаясь найти «нефть в аду».
Баффет закончил выступление, вновь вернувшись к теме синицы и журавля. «Нет никакой “новой парадигмы”, — сказал он. — Как бы то ни было, ценность фондового рынка может лишь отражать результаты работы экономики».
Он показал собравшимся слайд, на котором было наглядно видно, что за несколько лет темпы капитализации компаний превысили темпы роста экономики в невероятные несколько раз. Это, по словам Баффета, означало, что следующие семнадцать лет будут выглядеть никак не лучше, чем длительный период с 1964 по 1981 год, когда индекс Доу-Джонса практически не рос. «Если бы мне нужно было прикинуть наиболее реалистичный показатель возврата на инвестиции для этого периода, — сказал он, — то я остановился бы на цифре шесть процентов»11. Однако недавний опрос PaineWebber-Gallup показал, что инвесторы ожидают возврата в пределах от тринадцати до двадцати двух процентов12.
Баффет подошел ближе к экрану. Двигая своими кустистыми бровями, указал на карикатуру, взятую из легендарной книги о фондовом рынке под названием Where Are the Customers’ Yachts? и изображавшую обнаженных мужчину и женщину13. «Видите? Мужчина говорит женщине: “Есть вещи, которые невозможно объяснить девственнице ни с помощью слов, ни с помощью картинок”».
Аудитория вполне уяснила основную мысль его выступления — по мнению Баффета, люди, вложившиеся в акции интернет-компаний, потерпят крах. Собравшиеся сидели в полном молчании. Никто не захохотал, не засмеялся, даже не улыбнулся.
Стараясь не обращать внимания на реакцию аудитории, Баффет вернулся к трибуне и рассказал, какие подарки он припас для собравшихся от имени Berkshire Hathaway. «Я только что купил компанию Netjets, продающую доли во владении реактивными самолетами, — сказал он. — Я поначалу подумал о том, чтобы передать каждому из вас в собственность по одной четвертой части самолета Gulfstream IV. Но когда прилетел в аэропорт, то понял, что для большинства из вас это будет слишком мелким подарком». И тут аудитория, наконец,а обручальных кольцах чужих жен (в особенности третьих).
Шутка достигла своей цели. Аудитория дружно рассмеялась и зааплодировала. Затем опять наступило молчание. Было понятно, что все участники дискуссии глубоко задумались. Рассказы о чрезмерной раздутости фондового рынка в Солнечной долине в 1999 году были столь же уместны, как проповедь целомудрия в публичном доме. Речь Баффета заставила многих напряженно вцепиться в ручки кресел, но это еще не означало, что все слушатели как один завтра же начнут новую жизнь.
Тем не менее кое-кто из собравшихся посчитал, что услышал для себя нечто полезное.
«Потрясающе. Он открыл нам суть фондового рынка всего за один урок», — подумал Гейтс14. Финансовые менеджеры, многие из которых охотились за недооцененными акциями, сочли речь Баффета утешительной, даже прочищающей мозги.
Баффет помахал в воздухе книгой. «Это интеллектуальная основа бума на фондовом рынке 1929 года. Книга Эдгара Лоуренса Смита “Простые акции как объект долгосрочного инвестирования” доказала, что акции всегда дают больший доход, чем облигации. Он выявил пять причин этого, однако суть состоит в том, что компании сохраняют часть своей выручки, которую могут впоследствии реинвестировать с той же доходностью. Это не что иное, как капитализация — идея, которая в 1924 году потрясала своей новизной! Однако, как часто говорил мой наставник Бен Грэхем: “Хорошие идеи могут доставить тебе куда больше неприятностей, чем плохие”, потому что ты забываешь, что у хорошей идеи есть свои границы. Лорд Кейнс в предисловии к книге написал: “Существует немалая угроза, связанная с тем, что мы ожидаем от будущего определенных результатов, основываясь на прогнозах из прошлого”»15.
Баффет пытался донести до собравшихся одну простую вещь: невозможно экстраполировать будущее развитие, основываясь на чрезмерном росте цен на акции за несколько последних лет. «Ну что, остался ли здесь хоть кто-то, кого бы я не оскорбил?»14
Он сделал паузу. Вопрос был риторическим, и никто не поднял руку. .
«Спасибо», — произнес Баффет и завершил выступление. 14
Его правилом всегда было: «Хвали человека, критикуй конкретные шаги». Его речь была призвана стать провокационной, а не обескураживающей. Баффет в немалой степени заботился о том, что будут думать о нем собравшиеся. Он не назвал никого из виновников по имени и предполагал, что все правильно воспримут его шутки. Его аргументы были столь мощными, практически неопровержимыми, что даже те, кому не понравилось его послание, должны были признать его силу. В любом случае никто из аудитории не высказал своих ощущений во всеуслышание. Он отвечал на вопросы до момента официального окончания собрания. Наградив его овацией, участники начали вставать со своих мест. Вне зависимости от того, как они восприняли его выступление — как совершенный образец правильного хода мысли об инвестировании или как последний рык старого льва, — в любом случае оно было проявлением силы и мастерства.
На протяжении сорока пяти лет Баффет оставался на плаву в бизнесе, для которого всего пять лет работы с высокими результатами уже казались немалым достижением. Однако с годами все чаще вставал вопрос: «Когда же он споткнется? Сам ли он объявит о том, что покидает свой трон, или слетит с него из-за сильного сейсмического потрясения?» Некоторым казалось, что для Баффета пришло время уходить. Вполне вероятно, его невозможно было согнать с трона до момента появления столь грандиозного изобретения, как персональный компьютер, и столь быстрорастущей технологии, как Интернет, но для многих являлось неоспоримым, что Баффет не замечал того, что было у всех на виду, отрицал реалии приближавшегося нового тысячелетия. И хотя «молодые львы» и бормотали что-то вроде «Отличная речь, Уоррен!», мало кто делал это искренне. Саркастические реплики слышались даже из уст жен обитателей Кремниевой долины, сплетничавших в перерывах заседаний в дамских комнатах отдыха16.
Не